Большинство людей, уверен, даже не подозревают, что на сельском уровне Беларусь очень разная. Причин много: и размеры страны, и исторические аспекты, и религиозные. На востоке, например, в среднем дома меньшего размера, чем на юго-западе, а на юго-востоке самые большие по численности населенные пункты. Расселены белорусы тоже по-разному. Чем севернее, тем деревни мельче, но число их сильно растет. Скажем, в Гомельской области даже встречаются сельсоветы с одним населенным пунктом в составе (в основном это Лельчицкий район), но в нем будет проживать свыше тысячи человек, а в Витебской есть сельсоветы со ста пятидесятью, однако суммарно в них меньше жителей, чем в ином полесском агрогородке. Причин такого расслоения полно, и об этом точно не в этот раз. Просто мне подумалось было бы неплохо пройти пешком пару десятков километров по цепочке очень мелких деревень, может, даже уже оставленных людьми деревень, и посмотреть на такую «территорию самоотчуждения». Мне пришлось отъехать от Минска всего на 150 километров до Глубокского района. Перед вами мегапост с итогами похода по медвежьему углу: за четыре часа я прошел через семь сел с общим числом жителей в 91 человек — от официального нуля до 34-х в зависимости от глубины погружения в глухомань. Заброшенные магазины, оставленные дома, заросшие лесом улицы… Такого еще не приходилось видеть. Вперед.
Я уверен, что вымирание деревень естественный процесс и его невозможно остановить, только затормозить. Вероятно, он мог бы идти в Беларуси медленнее, но точно шел бы при любых обстоятельствах. Тенденции к обмелению сельской местности наметились еще в период зрелого СССР, при Хрущеве, когда всеобщая паспортизация трудящихся открыла дорогу в большие и малые города. Разумеется, сказались и общие показатели фертильности женщин, снижение числа детей в среднестатистической семье. Были и другие причины, легшие в фундамент программы «перспективизации» советской деревни, закончившейся, увы, неудачей.
Белорусская деревня усыхала неравномерно. Некоторые населенные пункты достигли своего пика только в начале 90-х годов XX века — в основном как раз «перспективные», получившие улучшенную инфраструктуру и устойчивую связь с городом. В других отток наметился намного раньше, местами даже до Второй мировой войны. Повернуть вспять естественный ход вещей невозможно!
Хотя, конечно, иногда это больно осознавать.
Для похода за контентом я выбрал маршрут через отдаленные углы Глубокского, Поставского и Докшицкого районов. Выбор абсолютно случайный: нашел цепочку мелких деревень, место «заброса» и выхода в цивилизацию к рейсовому автобусу в Докшицы. В пути 20 километров, времени 4 часа, в Redmi Note 11 Pro+ десятки гигабайт свободного места для снимков. Заранее провел ревизию через кадастровую карту, сколько по маршруту живет человек. Оказалось, что в 7 населенных пунктах 91:
Из Глубокого я поехал на такси в агрогородок Дерковщина, который по моим внутренним критериям попадает в проект «Белорусская глубинка», так что заодно отснял его. В деревне приятный классического стиля костел из природного камня с портиком и колоннадой:
Колокольня:
Агрогородочный статус в Беларуси накладывает некоторые обязательства на стандарты жилой и общественной среды. Например, обязательно должна быть школа:
И устойчивая транспортная связь с райцентром (но не факт, что ежедневно):
Кроме того, в агрогородке будет магазин, дом культуры, зачастую и пункт бытовых услуг населению.
На Юбилейной улице двухквартирники и панельные двухэтажки на 8 или 12 жилищ:
Разумеется, попадается и заброшенное жилье. Возможно, у него есть хозяева, только им недосуг заниматься. Невостребованные дома сельсоветы стараются продать, а при отсутствии покупателей снести. Иногда на снос нет денег, так что дома могут стоять долго.
Еще вариант: жилье ведомственное, на балансе у сельхозпредприятия. Жить в нем некому, оно разрушается, но и сносить у колхоза денег нет.
Дерковщина закончилась. Вперед — деревня Стуровщина и тупик, направо Ольховики и выход к трассе Р45, а мой выбор влево, в глушь:
Остатки асфальта слетели еще в границах агрогородка, дальше началась хорошо укатанная грунтовка. Сухая солнечная погода, прохлада, отсутствие кровососущих насекомых — чудо как хорошо:
Несколько раз по пути попадались кучи здоровенных камней. Скорее всего, были найдены при распашке полей и свезены на края, а притянуты сюда ледником откуда-нибудь из Карелии (стандартное место происхождения белорусских валунов):
Еще за километр до первой деревни на пути — кладбище. Латыголь в моем маршруте крупнейший населенный пункт, аж 34 человека и 9 постоянно обжитых хат.
Пришел:
В границах Латыголи появляются остатки асфальта. Такое в Беларуси встречается часто: за пределами жилой зоны грунтовки, но рядом с домами уложен один слой твердого покрытия, чтобы не пылили машины. Уложен он тут, думаю, при Брежневе:
На главной улице с поэтическим названием Весенняя:
Нежилой, но досмотренный дом. Летом сюда еще кто-то приезжает…
А в эти хатки уже не заходит человек, только тени прошлого:
Чьи-то хозпостройки. Под крышей кладка дров, наколотых хорошо если в прошлом году:
В Латыголи нашелся винтажный деревянный магазин, явное свидетельство относительно высокой населенности. На шильде написано «Глыбоцкае АРГА» и мне даже пришлось погуглить как расшифровать аббревиатуру, но ничего не нагуглилось. «…раенная гаспадарчая арганізацыя» — как-то так.
Сколько же тут жило людей?
Доподлинно известны данные переписи 1931-го года, то есть еще польского времени. Тогда — 213 человек. Думаю, на пике Латыголь достигал 250 постоянно проживающих.
Вот, к слову, жилой дом:
А этот нет:
Удивительно, но сюда еще можно добраться общественным транспортом во все дни, кроме понедельника и субботы:
Поворот на деревню Проходы (там 10 жителей):
Еще дома-дачи. Досмотрены, но жителей в холодную пору нет:
Жилой:
Нежилой…
В белорусских деревнях иногда ряд застройки как бы разрывается пустырями или вовсе зарослями кустов. С вероятностью 99% тут тоже стояли дома, но их в итоге все-таки снесли:
В самой дальней стороне Латыголь удивил рядком трех силикатных типовых домиков такого чисто «колхозного» исполнения. То есть строились они силами сельхозпредприятия для своих работников. Дома обжиты:
Ну, пошел дальше:
Под проводами ЛЭП 330 кВ Игналинская АЭС — Поставы — Минск-Восточная:
И вскоре моя следующая точка, деревня Завороты с 23 жителями по состоянию на 2019-й год:
Тут же вновь два типовых домика, один из которых населен:
Главная улица называется Солнечной, но застройки на ней местами не видно вообще, почти лес:
Заброшки:
Человек!!
Вновь остановка общественного транспорта, она конечная для некоторых автобусов. Сюда еще по-прежнему можно доехать 5 раз в неделю:
Вновь оставленный людьми магазин:
В 1931-м году тут было 184 человека, значит, в советское время можно было ожидать порядка 200.
Я поворачиваю налево в Ласковщину, крайний населенный пункт Глубокского района в этом направлении. Практически сразу за деревней брошенный коровник, сгнивший забор пастбища, уставшая водонапорка и еще какие-то развалины вдалеке. Почему-то появляется дырявый асфальт:
Внезапно цветы на обочине. Кто-то здесь умудрился найти свою смерть:
Ласковщина уже ничем не удивляет. Тут официально десять жителей:
Жилой дом:
Конечная остановка автобуса, что доезжает досюда дважды в неделю. Кто-то еще не верит, что у нас социально-ориентированное государство? 😲 Реально, трудно представить, какие убытки несет автопарк ради связи таких вот населенных пунктов с райцентром.
Главная улица… Да, я на главной улице Ласковщины с названием Соловьиная:
Там живут люди и смотрят телевизор через спутниковую тарелку:
Тут уже никто не живет:
Съел «сникерс» и выпил воды, потому что порядком задолбался. Дорога дальше исчезает как официальная дорога в автодорожной сети Республики Беларусь, так как заканчивается Глубокский район и начинается Поставский. Но это не беда не только для пешего, но и даже и автолавки, пробирающейся к забытым богом деревням:
Я вошел в Гиголы, тут четыре жителя по переписи 2019-го года. Кадастровая карта видит только один участок под дом, но я так и не нашел, какой обжит. Сюда, похоже, заезжают люди летом:
Но природа берет свое. Лес уже обступил хаты и почти съел Гиголы:
А жило в них 100 человек!
Я пошел дальше по направлению к Матейкам:
Охота запрещена:
Матейки, в которых официально живет два человека, оказалось полностью исчезли, нашелся только придорожный крест:
Лишь после, когда маршрут я рассматривал со спутника, нашел одну хату в стороне от «главной улицы»… Кладбище зато на месте:
Болотце между Матейками и Завличьем:
Начало деревни помогает обнаружить придорожный крест. Иных признаков того, что я вошел в границы населенного пункта с 19 жителями (после войны население достигало 130), нет:
Между прочим, улица Центральная:
Повернул на Полевую и нашел в дебрях взрослого леса бывшие жилища:
Дом, к которому по-прежнему протянуты кабель электроснабжения. Может, бывают хозяева:
В зарослях еще одна крыша:
И вот:
Улица делает крутой поворот и выводит вновь на Центральную. Тут появляются живые люди, причем кто-то профессионально бортничает:
Дорога дальше уходит в Докшицкий район, становится еще красивее:
До границы населенного пункта ни одной обжитой хаты:
После пересечения границы районов опять появляется асфальт, причем даже между населенными пунктами. Более того, под ним местами проступает брукованая дорога капитального вида. Значит, очень старая:
Это деревня Струки, в ней никто не живет, но населенный пункт не снят с учета. Значит, тут есть строения, кому-то принадлежащие. Возможно, заезжают люди в теплое время года.
Деревья выросли на старом фундаменте снесенного дома:
Прощаюсь со Струками. Кадр на главную улицу назад — имя ее Северная. Жило тут около 100 человек в лучшие времена. По данным переписи 2009-го оставалось два человека, но сейчас их уже нет.
Они где-то здесь:
Мой следующий пункт последний, деревня Городище. В сюжет похода деревня не вписывается, потому что вполне здоровая и проживет еще долго — в ней 156 душ. В Городище ходит каждый день автобус из Докшиц!
По пути натыкаюсь на могилу Вацлава Литвина, прожившего 40 лет и нашедшего свою смерть на перекрестке теперь абсолютно пустых дорог:
Асфальт все лучше, хотя вокруг все так же ни души и ни единого транспортного средства:
Цивилизация:
Даже работающий магазин:
Ну, в общем все. Я остался очень впечатлен.