С каждой следующей сотней отснятых белорусских деревень я все больше убеждаюсь, что процесс вымирания села не остановить. Смена одного-двух поколений покончит с половиной малых населенных пунктов, на третьем проблемы начнутся у самых крепких по нынешним меркам деревень. Думаю, даже очень большие инвестиции в село способны только приостановить процесс, но не развернуть тренд. В нынешнем формате село, видимо, умрет, большая часть деревень попросту исчезнет с карты. Почему и что будет дальше?
Вообще скукоживание сельской местности и продолжающийся рост урбанизации далеко не эксклюзивно наша проблема, причем в Старом Свете в том числе. Скорость скукоживания и факторы, на нее влияющие, да, могут отличаться.
Поначалу мне казалось, будто основной камень преткновения на пути к возрождению села — право на собственность пахотных земель. По белорусской Конституции это прерогатива исключительно государственная, гражданам положена только аренда. Но потом мне пришло в голову посмотреть на динамику стран с либеральным земельным законодательством и стало понятно: нет, возможность владеть угодьями и передавать их по наследству если и влияет на негативный тренд, то не принципиально.
В общем, перечитав множество статей по поисковым запросам типа «как живет немецкая деревня» или «как живет японская деревня», я понял для себя кое-что новое и теперь готов поделиться.
Белорусская деревня в текущем виде умрет, потому что жители ее в ней заперты. Вот так!
Что я имею ввиду.
Абсолютное большинство селян в нашей стране и живут, и работают по месту своей прописки. Ну, плюс-минус соседние населенные пункты, где может находиться штаб локального сельхозпредприятия. Пригороды крупных городов способны дотировать трудовые ресурсы в режиме маятниковой миграции, причем, понятно, речь в большей степени про Минск — по линиями электропоездов и маршрутных такси его сил хватает на 50-70 километров. Другими словами, в таком режиме деревня есть место проживания, ночевки, а столичной зарплаты хватает на покрытие дорожных издержек.
Подобная схема — я живу в селе, но езжу на работу в крупный город — кое-как применима в областных центрах и стотысячниках и абсолютно невозможна на остальной территории страны. Уровень средней зарплаты таков, что проезд съест значительную ее долю.
В этом случае среднестатистический житель деревни вынужден довольствоваться исключительно местной инфраструктурой и искать работу рядом. Разумной стратегией становится полный отрыв от родных мест и отъезд в город на постоянной основе за большими деньгами и лучшей инфраструктурой.
Это еще не самое грустное. Объездив несколько сотен более или менее значимых белорусских деревень (центры сельсоветов, агрогородки и просто крупные населенные пункты) я со всей ответственностью могу сказать следующее: уже сейчас во многих даже, казалось бы, перспективных с государственной точки зрения местах запущены необратимые процессы их самоликвидации.
Если у человека нет возможности жить в деревне, а работать за городскую зарплату в городе, пользоваться городской инфраструктурой (здравоохранением, школами и детсадами, торговлей и услугами), будучи запертым из-за низкого дохода, ему остается полагаться на то, что есть рядом. Есть там немногое, и оно, к сожалению, зачастую сокращается. Хуже всего — сокращаются детсады и школы ввиду низкой комплектности учениками. В школу ладно, отвезет автобус за счет министерства образования. В детсад не отвезет никто…
Самая частая «инфраструктурная» заброшка в белорусской деревне по моим наблюдениям детсад. Явный признак, что перезапустить цикл воспроизведения населения уже невозможно. Порочный круг.
Между прочим в обычной немецкой или французской деревне тоже не будет детского садика, больницы, «Ашана» и кинотеатра. Чаще всего набор благ заканчивается начальной школой (за базовым образованием уже придется ездить в райцентр), продуктовой лавкой и фельдшером — как у нас. Но в немецкой или французской деревне у каждого есть автомобиль и хватает денег на бензин, а в японской под боком будет электричка или автобус с разумными интервалами, а не три раза в неделю…
В общем, сельскому белорусу ничего не остается, как ради доступа к возможностям заработка и карьеры в городе именно навсегда оставлять деревню. Большой заработок и многоступенчатая карьера и вовсе возможны почти только в Минске.
Увы, село при таких раскладах обречено, как минимум в этом формате. Что же будет дальше?
Одно, два, три поколения обескровят большую часть белорусских деревень. Ну, если вдруг наша страна не разработает более эффективную стратегию развития, хотя возможно ли это в принципе — вопрос. Деревня вымирает почти во всем мире! На севере, где в основном характерно проживание небольшими общинами, шансов уже вообще никаких. Еще при моей жизни будут целые районы, где останется всего несколько сел…
В остальной Беларуси крепкие деревни (скажем, от 750-1000 человек жителей на текущий момент) смогут устоять и дальше, но итог будет один. В этом случае, как ни странно, на помощь придут законы экономики. Так как оставить сельскохозяйственное производство невозможно, предприятия будут привлекать трудовые резервы в режиме ежедневной миграции наоборот из городов — привлекать повышенными зарплатами. Правда, для этого придется научиться быть эффективными.