Если вы хотя бы немного прожили при СССР, вы должны помнить, какое важное место в системе ценностей гражданина занимали импортные товары. Чешский хрусталь и югославские сапоги ценились больше аналогов из Союза, но итальянская обувь и американские джинсы легко укладывали их на лопатки и вообще были предметом вожделения. Импортные видеомагнитофоны, мебель, да хоть жвачки — все это явно опережало по качеству эсэсэсэровские аналоги. И что, могучая сверхдержава не могла для своих граждан сделать нормальных табуреток? Не могла, и вот почему.
Хочу сразу отмести важный контраргумент потенциального комментатора: да, действительно, запретный плод слаще разрешенного, и жвачки с той стороны железного занавеса хотя бы потому могли быть вкуснее и дороже, что их не разрешалось жевать советскому гражданину. Но все же я утверждаю: импортные товары были лучше по качеству — в разное время я являлся обладателем видеомагнитофонов ВМ-12 отечественной сборки и его японского аналога Panasonic. Разница между ними была просто космической. Советские дети тоже не зря предпочитали хотя бы польский «Дональд Дак» ленинградским клубничным жвачкам. Турецкая «Турбо» ценилась еще круче!
Советский Союз поздно перестроился на потребительские рельсы. Все технические, финансовые и творческие возможности уходили на оборонку, космос, спорт — те отрасли, где во что бы то ни стало необходимо было догнать и перегнать Америку. Ведь это понятная система ценностей по обе стороны океана: у кого будет первый Гагарин, то победил. Кто накопил больше ядерных зарядов, тот сильнее и опаснее. Бонзы справедливо рассуждали, что запуск ракеты для победы был куда важнее наладки производства кашемировых пальто.
Думаете, американское правительство было озабочено качеством джинс? Нет конечно. Там точно так же оно было озабочено поддержанием гонки вооружений, развитием оборонки и науки. Их волновал уровень подготовки хоккейной сборной куда больше, чем вкус и качество колбасы. Но в отличие от СССР, в США (да и других загнивающих капстранах) о вкусе колбасы и мягкости джинсы было кому позаботиться — а именно многочисленным частным компаниям. Именно они отвечали за потребительский рай граждан, пока правительство обогащало уран.
Как и во всяком другом, опыт производства неизбежно сказывается на улучшении его качества. Техник-технолог за 20 лет катания колбас до нанограмма знает дозу приправ для своей продукции. Создатель баллистических ракет после четверти века за кульманом прекрасно понимает, как хорошо полетит его очередной экземпляр через океан (и поразит в сердце Вашингтонский обком!). Однако потребителя, защищенного могучей армией родной страны, волнует все же больше вкус колбасы. Здесь у него с государством цели не совпадают, но на помощь приходит частный предприниматель. Он тоже не умеет делать ракеты, но с сосисками и балычком управляется будь здоров. Сам — ведь от этого зависит его благосостояние.
Разумеется, мы шли своим неповторимым путем. Страна еще ходила в ватниках и жила в бараках, а Гагарин уже получал свою Звезду Героя за первый полет в космос. Нисколько не сомневаюсь, что оборонка и сопутствующие ей науки в СССР были на высоте. Советские граждане точно могли спать спокойно с таким хозяйством, но вот с потребительскими товарами и услугами был швах. Люди не голодали, но ели абы что. Даже в 80-х годах, когда я жил у бабушки в небольшом белорусском райцентре, ливерная колбаса отвратительного качества считалась вполне годной для намазывания на бутерброд. Шутка ли: могучая советская держава не могла организовать массовую поставку бананов из братских центральноамериканских стран, и их вкус я познал только году в 87-м!
Сейчас я много слышу о легендарном качестве советской съестной продукции. ГОСТы, натуральные ингредиенты, малые сроки хранения как доказательство высочайшего качества — все это было, но на всех не хватало. В том самом бабушкином райцентре стоит и до сих пор работает мясоперерабатывающий завод, но при СССР достать его продукцию в магазине в 100 метрах от проходной было невозможно, только через стол заказов. Первый, второй, третий сорт — тоже не всегда, но с большей вероятностью (отвлекусь на секунду: сейчас продукцией этого завода завалены все магазины страны и еще ближайшее зарубежье — и куда оно только девалось раньше?). Другими словами, делать высококачественной продукции в объемах, удовлетворяющих спрос, в СССР не умели.
Почему же держава, способная нажатием одной кнопки превратить США в ядерную пыль, не могла наладить производство «Докторской»? Выше я уже упоминал, что у партии и правительства изначально не было на первом месте одеть и накормить гражданина — заниматься его потребительскими запросами (черт побери, теперь я понял, почему ливерку можно было есть!), важнее было обгонять Америку в универсальной военной системе координат. Когда же власть задумалась о насущной стороне жизни советского гражданина, когда пошли директивы и указы, когда задымили трубы фабрик, все равно импортное оставалось более качественным и желанным.
Я уже говорил, что тут большую роль играет опыт производства. Нет опыта — твоя жвачка будет не такой вкусной как из капстраны, где опыта выше крыши. Но чего еще не было у советского гражданина, технолога, инженера, так это свободы. Не свободы волеизъявления или там свободы слова, а свободы творческой. То, чего было всегда с лихвой по другую сторону занавеса, где несвобода заканчивалась за стенами оборонных заводов, и начиналась на предприятих тысяч частных компаний. Где колбасу делали не по заказу Гос-что-то-там-пищеторга, а по запросу населения. Вот этой группе людей остренькую, вот этой сыровяленую, вот этой без содержания сои. Не по планам — 100 тонн на Дальний Восток «Докторской», 50 тонн сибирякам «Чайной» — а угадывая вкусы твоего благодетеля, клиента.
Советское государство (я сейчас не о Леониде Ильиче и товарище Слюнькове, а государстве в лице, например, директора завода), когда обо всем этом думало, оно тоже хотело удовлетворять вкусы своих «клиентов» но, с одной стороны, в этом не было особой необходимости («эти дурачки умудряются есть даже ливерку»), а с другой был План. План всегда был важнее гибкости производства, да и что я вам говорю. План и был тем самым ограничителем свободы, который не давал советскому технологу резонировать со своей клиентурой и делать сногсшибательные вещи.
Хорошо, с колбасой проще. А что же с видеомагнитофонами? Да, здесь тоже существовала директива партии обеспечить население доступными частными устройствами воспроизведения видео, но теоретически в таком масштабном производстве свободы могло быть больше. Той самой инженерной романтики, о которой так много говорили власти. Желания сделать хорошо, наконец.
Как мы помним, на выходе все равно получалось говно.
Мой отец, проработавший инженером в СССР много лет, так объяснял неизменно низкое качество продукции «Горизонта»: свобода советского инженера была очень мнимой. Никто не мешал делать приемники лучше, чем Panasonic, но никто не был мотивирован этого делать. В самом деле, вы же не считаете, что люди заряжались позитивом на отчетных собраниях коммунистического заводского звена? Или вы думаете, будто 120 рублей получки могли заставить инженера делать хорошо? Без права на патенты и авторского права?
Я уверен, что любое государство рано или поздно придет к этой внутренней коммерческой свободе — по требованию его граждан — ведь человек все равно остается существом потребительским, для него кашемировое пальто важнее риторики главных площадей и бороздения космических просторов. Очереди белорусов на литовской и польской границах это подтверждают — туда едут потому, что продукция качественнее (и при этом еще дешевле — нонсенс для чиновника, думающего категориями планов и директив).
Государство должно выполнять роль владельца компании, принимающего стратегические решения, создаюшего условия для творчества. Как только владелец отходит от этой своей роли и начинает говорить, как делать колбасу, всегда можно ожидать, что ее либо на всех не хватит, либо она будет плохой, либо и то, и другое.
И еще: хватит мечтать по «совку», я вас умоляю.