Редко такое бывает, что я попадаю в информационный тупик и не могу найти никаких данных по интересующему объекту в городе или стране. Зачастую в незнакомом месте я, щелкая фотки, в спешке могу не тратить время на чтение вывесок и адресов и нахожу информацию по ним уже после — по картам и в гугле. Но загадки все равно случаются, а иногда и вовсе под носом. Вот, например, деревня Банцеровщина в Ждановичах, даже имеющая статью в Вики благодаря расположению рядом с древним городищем и выделением по итогам раскопок на нем целой «банцеровской культуры». Населенный пункт прослеживается вплоть до генштабовской карты 1989-го года, а потом исчезает без следа. Точнее, мне не удалось найти его следов. Или странное кладбище на внешней стороне МКАД, не имеющее вообще никаких открытых сведений даже на публичной кадастровой карте. Ну, кто поможет разгадать?
Я не планировал никаких постов про Банцеровщину, потому что это была небольшая деревенька на несколько дворов. Ну, очень близко к Минску, буквально за кольцевой на берегу водохранилища Криница — и только. Последнее отображение Банцеровщины на карте из пересмотренных мной, относится к 1989-му году, когда была отпечатана «генштабовка» для БССР:
Когда деревня обезлюдела? Определенно, между 89-м и 2003-м годами. Дело в том, что в ней жил относительно известный белорусский художник Николай Волынец, написавший, кстати, картину «Банцеровщина»:
В 2003-м он умирает, но уже в Минске, хотя родные выполняют последнюю его волю — хоронят на деревенском кладбище. Так у меня появилась идея найти именно кладбище как последний признак существования населенного пункта. Его-то точно никому не придет в голову сносить после сноса покинутых построек, верно?
Гугление привело на сайт «Минск и старый и новый», где опубликованы в том числе такие строчки: «Деревни Банцеровщина сегодня уже нет, и только местные жители ещё говорят: «Когда умрёшь, отнесут на Банцеровщину» — ещё сохранилось старое кладбище. И на этом кладбище похоронен белорусский художник Николай Иванович Волынец, жизнь которого очень тесно была связана с этими живописными местами».
На Open Street Map точка находится элементарно:
Казалось бы вот она, возможность посмотреть на старое деревенское кладбище исчезнувшей деревни в трех сотнях метров от границы Минска. Остается только выйти утром в субботу на остановку 44-го автобуса и проехать 5 минут в сторону Ждановичей от дома.
Апрельский холодок бодрит, утро в лесу с парком изо рта.
Асфальтированное шоссе ведет к оздоровительным центрам «Свитанок» и «Лазурный», а также небольшой пожарной части. В какой-то момент оно проходит мимо предполагаемого места поисков, и это место оказывается огорожено высоким металлическим забором самого пошлого вида.
За забором оказывается огромное кладбище, пусть и расположенное в густом лесу и оттого несколько необычное. Но со свежими могилами.
Быстро становится понятно, что на кладбище хоронят жителей Ждановичей. Вот большущий участок на самом видном месте рода Делендиков, управляющих «Даридой». Могила не справившегося с наркозависимостью Сергея… Соболезную.
За забором валяется чья-то могильная плита. Странно.
Тут, в общем, стало очевидно, что кладбище Банцеровщины если и существовало на этом месте, то давно растворилось в куда более мощном некрополе Ждановичей.
Я делаю еще одну попытку найти хоть что-то. Благодаря «генштабовке» можно установить довольно точную привязку местарасположения деревни на местности. Ее окраина совпадала с окраиной участка санатория «Лазурный» — к нему и иду. Встает солнце!
С большой долей вероятности я стою на месте домов когда-то сушествовавшего населенного пункта:
Никаких признаков, вообще ничего. Пара редких битых кирпичей, но они с таким же успехом могут быть случайностями, а не остатками печей. Удивительно.
Обратный к путь к свежей «президентской» клинике через лес. Там расписание обещало автобус в центр через 20 минут:
Вторая загадка. Возьмите любую карту и откройте 49-й километр МКАД в районе Цны (внутри кольца). На внешней стороне кольца вы увидите маленькое деревенское кладбище на окраине пашни:
Формально участок относится к Папернянскому сельсовету. Кладбище легко можно было бы отнести к когдатошней деревне Цна, вошедшей в состав Минска, но дело в том, что у деревни Цна есть свое кладбище прямо посреди домов.
И почему на нем написано «Северное»? Это имеет какое-то отношение к «Северному» городскому минскому кладбищу?
Абсолютно бесполезно гуглить. Я перерыл столько сайтов, столько всяких мемориальных контор, каталогизирующих все кладбища города и страны, что крепко советую сэкономить время. Кое-где отдельные гробовщики спарсили откуда-то это кладбище в каталог и пометили его как «Старое Северное». И все.
В общем, я решил не лениться и съездить посмотреть на нем вывеску, чтобы закрыть вопрос принадлежности. Окраина той самой Цны внутри МКАД, лес растет в границах могил:
На автомобиле подъехать к нему можно, но с большим крюком и плутанием по грунтовым колейкам. Пешком можно пройти под мостом, сделанным для речки Цна под МКАД.
Кладбище заметно выделяется на фоне сельскохозяйственного пейзажа. Позади шумит кольцевая.
Вид на МКАД и поля между Цной и Новинками в черте Минска:
Из названия поста несложно догадаться, что я ничего не узнал. Кладбище есть, оно более или менее досмотрено, но нет никакой информации. Единственный вывод, который я могу сделать — оно не филиал большого «Северного», потому что все известные мне городские кладбища аккуратно подписаны и каталогизированы на государственном сайте.
Все бы ничего, но в границах заборчика попадаются свежие могилы даже из 2000-х, хотя основной массив приходится на времена СССР. Впрочем, есть и из XIX века.
Старые карты дают немногое. Допустим, кладбище изначально возникло для деревни Цна Хмаринская. Она давно исчезла, от нее остался лишь небольшой лесок. Это можно допустить, тем более на карте 30-х годов отрисована прямая дорога из деревни.
Но кого тогда хоронят сейчас?
Мое предположение: после исчезновения Цны Хмаринской на кладбище хоронят жителей деревни Чижовка. В 30-х она была микроскопическим хутором, но сейчас довольно бурно разрослась и у нее таки да — единственной в округе нет своего некрополя.
