Если попросить вас вспомнить наиболее тяжелую человеческую трагедию XXI века, большинство с первого раза ответит неправильно. На печальном первом месте будут теракты 11 сентября 2001 года в США, на второй строчке расположится авария на атомной станции в Фукусиме — об этом говорит моя статистика, собранная за десятки лекций в самых разных аудиториях (хотя лекции эти читаются перед профильными специалистами — редакторами СМИ, которые, по идее, должны все помнить). На самом деле с гигантским отрывом должно было бы «победить» цунами в Юго-Восточной Азии, унесшее в один день жизни 300 тысяч человек, но мало кто сразу вспоминает события декабря 2004 года. По этой же причине люди ставят на аватар французские флаги после теракта во Франции, но не ставят кенийские после теракта в Кении. Не осуждайте их, такова человеческая природа.
Конечно, 11 сентября мы будем помнить, потому что нам показали в прямом эфире самый ужасающий теракт нового тысячелетия. Мы будем помнить Фукусиму, потому что в нашей памяти еще силен страх перед «мирным атомом», который в один момент может стать злостным врагом, способным невидимой рукой выкашивать, калечить сотни тысяч.
Но не все так просто.
Помните события в американском Фергюсоне? Когда белый полицейский застрелил черного парня за неповиновение? Почему же европейская пресса так пристально следила за этим случаем и последовавшими за ним волнениями? Почему всем нам было так важно своими глазами увидеть развязку того рокового выстрела?
Мы, родившиеся на европейском континенте, никогда не сможем стереть из нашего генетического кода то культурное наследие, в котором выросли и на котором воспитаны. Мы — белорусы, португальцы, англичане, немцы, македонцы, испанцы — первым делом носители европейской христианской культуры и христианской морали, а только потом белорусы, португальцы, англичане, немцы, македонцы и испанцы. Это, конечно, в не меньшей степени относится к тем, кто причисляет себя к атеистам.
Когда самолет влетает в башни Мирового торгового центра, он влетает в наши христианские дома. Когда белый полицейский стреляет в черного подростка, это не просто акт принуждения, это столкновение двух культур. Одна из них «наша», а другая «не наша». Поэтому мы не помним о трети миллиона погибших в Индонезии и Таиланде, словно это было на какой-то другой планете и миллион лет назад, но будем помнить про один единственный выстрел в Фергюсоне. Будем помнить про разрушение АЭС в Японии, потому что Япония настолько же «страна запада», насколько таковой можно считать США.
Люди будут ставить на аватар флаги Франции и не будут ставить флаги Кении, потому что, хоть в каждой стране живут примерно одинаковые люди, где-то они будут «нашими», а где-то нет.
В этом нет никакого лицемерия, только человеческая природа. Я уверен, любой человек способен на сострадание к своему ближнему любого цвета кожи и национальности, но если будет знать о происходящем. И пресса, и социальные сети подвержены тем же законам, что и любой индивид — придавать значение тому, что требует культурный аспект, и нивелировать все остальное.
Спросите у индонезийцев, какая в их современной истории самая тяжелая человеческая трагедия. Спросите у французов.