Я сидел в «ресторане первого класса» маленького белорусского городка N. и думал о солонке. Есть ли смысл в солонке? Без сомнений, солонка довольно прозаический предмет, имеющий столь малое значение, что им можно пренебречь и не думать о нем вовсе. Солонка вдруг приобретает значение, когда она оказывается пустой в самый неподходящий момент, и тогда ты начинаешь думать о ней и о цепочке событий, которая привела к столь плачевному концу. Оказывается, чем более пустая солонка, тем больше в ней смысла! Ведь пустая солонка — это чья-то неудавшаяся карьера. Не веришь? Послушай мой рассказ…
Представь, что «ресторан первого класса» в день своего открытия был подготовлен на высший балл. Директор в волненьи заламывал руки, ожидая прихода главы райисполкома, официанты нервно переминались с ноги на ногу, повар матерился на поваренка, и даже уборщица тетя Нюра не ворчала по своей старой привычке, а старательно оттирала пятно краски, оставленное нерадивыми строителями.
Конечно же, на всех без исключения столах стояли солонки, доверху наполненные вкусной и полезной йодированной солью из города Артем (Украина).
— Без соли на столе никак, — любил говаривать директор «ресторана первого класса» Иван Петрович. — И хотя в нашем городе N. лучший повар работает у меня, и нанял я его сразу же после победы на районном конкурсе поваров столовых и кафе, гость имеет право досолить любое блюдо. Может он привык так с детства? Может — а я слышал и о таком — у разных людей разная потребность в соли? Не оставлять же его без этого чудесного минерала?
Дружный коллектив «ресторана первого класса» полностью соглашался с Иваном Петровичем.
Кроме Матвея.
Матвей устроился официантом, потому что ничего не умел. Детство его прошло в соседней деревне, где он крутил коровам хвосты и курил за соседским штакетником, и довольно рано пристрастился к битью морд на танцах по пятничным вечерам. Говорят, к 15 годам Матвейка образумился, поступил в ПТУ на автослесаря и уехал и жить в N., где получил место в общаге, но сам Матвей себе не врал: ничего не изменилось — как был лодырем, так им и остался. Разве что морды бить перестал, потому что достиг в этом деле кое-каких высот и далее развиваться не хотел.
Так вот, Матвею было наплевать на солонки. Ему было все равно, к чему приучены гости ресторана (абы они были приучены оставлять чаевые!) и какая такая у них потребность в минералах из земель восточной Украины.
С утра до вечера он носил борщи и каши с кухни и в зал, и был бы рад не делать и этого, но как-то Иван Петрович застал его за игрой на смартфоне в то время как за столом томились путники, приехавщие в N. сфотографировать памятник архитектуры XVII века, а именно костел. С костелом у Ивана Петровича были связаны самые теплые воспоминания… но мы сегодня не об этом.
Так вот, Матвей плевал на солонки. Была бы возможность, он бы плюнул и в них, потому что солонки для него как официанта входили в зону ответственности, а никакой ответственности Матвей не брал на себя с тех пор как врезал Сипатому помеж глаз. Ведь нанимали его официантом, а не наполнителем солонок!
Тут еще повезло. Иван Петрович слег. На открытие ресторана он брал кредит под сумасшедший процент, дела пошли не так хорошо, как хотелось бы, даже глава исполкома осерчал, и Иван Петрович заболел. Начал разбредаться коллектив. Ушел лучший повар района в новое кафе, открывшееся через дорогу, разбрелись кто куда официанты (Серый, говорят, вообще подался в Минск и устроился в «Пицца Темпо», на что Матвейка просто хмыкнул и сплюнул через прореху в зубах, оставленную ему Гнусным еще в деревне), баба Нюра вернулась поломоить в больницу.
А Матвей остался. Ну, куда ему идти? Менять шило на мыло? В центральный ресторан при гостинице его не возьмут, а в кафе через дорогу такая же зарплата и те же обязанности. Так чего суетиться?.. Тем более и посетителей меньше стало, а времени на игру в смартфон больше.
Ситуацию как могла спасала Ирина Сергеевна, директор «ресторана первого класса» города N.: набирала новых сотрудников, даже повара учила как готовить чугунок с драниками (да не доучила: все пригорали и пригорали), иногда и за швабру бралась. Но только не успевала, конечно, уследить за всем.
В солонках давно кончилась соль, никто ее не обновлял, и люди с привычкой все подсаливать или нуждающиеся в этом чудесном минерале оставались ни с чем. Другой из них даже произносил:
— Помилуй, Господь, куда лучше, когда на столе вообще нет солонки — ее всегда можно попросить! Но если солонка есть, и она пуста, то тот, кто ответственен за ее наполнение, настолько ленив и не горит за общее дело, за «ресторан первого класса», куда его наняли, и зарплату ему платят, что допускает полное израсходование соли, кое, поди, длится не один месяц!
— Все верно, Денис Валерьевич, — скажет его путник. — Так во всей нашей жизни. Поселишься ты, например, в гостинице, а там туалетная бумага в нумере вся и вышла. Потому что уборщице все равно, что напишет на booking.com постоялец, она даже и о сайте таком не знает, только об «Одноклассниках» пока, а директор за всем и не уследит. В самом деле — не бумагу ж ему проверять в туалете каждого номера!
— Правильно, правильно говорите, голубчик, — морщит брови Денис Валерьевич. — Однако ж директор или научить должен любить общее дело, или вовсе выгнать нерадивого человека! Ведь где это видано, чтобы змеюку на груди пригревать? И чтобы у змеюки этой кроме тепла хозяева никаких больше запросов не было? Чтобы не видела она, змеюка эта, как портит общее дело и как оно хиреет из-за ее, змеюковой, прокрастинации?..
— Риторические вопросы задаете, Денис Валерьевич, ри-то-ри-чес-ки-е! — поднимая палец отвечает его собеседник. — Все так в нашей стране, и в других странах встречается, и наша с вами задача бороться со змеюками каждый день и до последнего вздоха жизни.
— Ну, будем!