Сорок два редкое число в том смысле, что у него есть особый смысл, созданный легкой рукой английского писателя Дугласа Адамса. Сорок два — это ответ на главный вопрос Вселенной, простое объяснение чего-то очень сложного, метасимвол, не требующий никаких дополнений. Очевидно, Адамс в своем романе «Автостопом по Галактике» не делал никаких отсылок к возрасту хотя бы потому, что написал его в 27 и не имел ни малейшего понятия, как будет мыслить пятнадцать лет спустя, но — вот уж действительно интересное совпадение у меня — к сорока двум мозг определенно нашел ответы на некоторые главные вопросы Вселенной.
На самом деле все, что я напишу в этом тексте, внешне выглядит довольно банально. Это типа пожеланий здоровья на семейном застолье: по-настоящему они обретут смысл тогда, когда здоровье начнет заканчиваться, а до того звучат чисто как традиция. Вроде надо что-то сказать… ну, так пусть будет про здоровье (если что, у меня заканчиваться оно еще не начало, но вы можете пожелать).
То есть и я, и любой читающий эти строки подобные квазимудрости мог услышать еще в ранней юности или даже детстве, но в какой-то момент, например, к сорока двум годам, многие из них словно расцветают смыслами в голове. Вот, например, расхожая фраза, причисляемая к китайскому наследию: «Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывет труп твоего врага» — она же вообще ничего не значит, пока мозг не соберет немного жизненного опыта и не подскажет верняк: чувак, ты не пыли, не действуй на эмоциях, придет время, когда твой враг станет в уязвимое положение, тогда и решай как поступать.
Еще я заметил, к этим годам наконец-то учишься себе доверять. Это потому, что голова яснее видит как могут развиваться цепочки событий — внешние, внутренние, деловые, бытовые, какие угодно. Жаль эта ясность плохо шарится на окружающих, и они могут искренне думать будто ты заблуждаешься (разумеется, такое тоже может случаться). Тем не менее, доверять себе суперважно. Ничего не мешает послушать каких угодно авторитетов, но финальное решение должно базироваться на личном мировоззрении, опыте, знаниях и, в конце концов, реальном положении дел. Истина всегда внутри, а не снаружи; более того, своя истина может быть ложью для остальных — это нормально.
Кроме того, большинство «остальных» за исключением очень узкого круга родных и близких, по сути случайные временные люди. Вспомните, чье мнение было важным для вас двадцать лет назад? Под чьим убеждением вы принимали решения? И где они сейчас? Все так же рядом? Если да — берегите их. Берегите тех, кто верит в вас, принимает любым и видит за внешностью личность. Жаль, это еще более узкий круг, а то и вовсе пустота.
Черчилль этого не говорил, но фраза определенно годная: «Кто в молодости не был революционером — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума». И она абсолютно верная: с годами укореняешься в убеждениях, отбрасываешь ошибочные цепочки, начинаешь ценить предсказуемость во всем. Это опять про жизненный опыт — он легко подсказывает, где изменения окажутся продуктивны, а где дадут столько же эффекта, сколько дает мельтешение мошек в летнем воздухе. У предсказуемости куча преимуществ при любых раскладах!
Увы, консервативность имеет побочный эффект: начинаешь смотреть на особо прытких активистов (в очень широком смысле — хоть чайлдфри, хоть криптоевангелистов) как на дурачков, хотя развитие общества без пограничных проявлений его разношерстности невозможно. Приходится терпеть.
Сорок два — это не просто ответы на сложные вопросы, это что-то вроде «Ну, в целом понятно, как в мире все устроено». Но не хочется никому ничего доказывать. Все равно не поймут или поймут, но прилюдно не согласятся. Здесь тот же принцип, что и про труп врага на реке: время придет. Или не придет, но какая разница? Оно не приходит у тех, кто видит мир двухцветным. Вот зло, вот добро, я за мир во всем мире, я на стороне света. С двухцветными точно не по пути. Бинарное восприятие сложнейшей окружающей действительности — оно всегда от небольшого ума.
Насколько же вообще не подходят слова «да» или «нет»! Существует ли бог? Сегодня я отвечаю так: очень хорошо, что он существует для тех, кто в него верит (и нет ничего плохого в том, чтобы в него не верить). В конце концов, он может принимать какие угодно формы — я, например, люблю культовую архитектуру как проявление веры. В каком-то смысле, значит, он существует и для меня.
Да, сорок два — это кристально ясное понимание, что любишь, а что нет. На что захочешь потратить жизнь после экватора, чтобы когда сил уже не останется, ни о чем не жалеть.